Москва стрелецкая

Большая Полянка многое расскажет о Замоскворечье уже благодаря своему названию, которое она получила в конце XVIII века по находившимся здесь в древности заливным полям. Определение «большая» добавили в название улицы в XIX веке, когда появилась Малая Полянка. В XVII–XVIII веках улица именовалась Космодамианской — по церкви Косьмы и Дамиана в начале улицы (снесена в 1933 году). Замоскворечье — южная окраина средневековой Москвы. Главные враги Руси, татары, приходили в столицу с юга. Они двигались к Кремлю через Замоскворечье и каждый раз «обрекали мечам и пожарам» эту местность. В начале XVI века по приказу великого князя Василия III недалеко от Крымского брода, который использовали татары, чтобы перебраться через реку, был создан военный городок — Нали, или Наливки. Здесь поселились воины-пищальники, защищавшие Москву от набегов татар. Две слободы стрельцов находились близ Большой Полянки. Стрельцы первой из них пришли на смену «телохранителям» Василия III. Со второй половины XVI столетия парадное сопровождение царя обеспечивали стрельцы, любившие покрасоваться в цветном «служилом платье». Когда-то древнеславянским словом «стрелец» называли воина- лучника. Второе рождение это слово получило в середине XVI столетия, когда при Иване Грозном стали формироваться подразделения первых регулярных войск России. Стрельцы – новый тип вооруженных сил. Летом 1550 года в рамках военной реформы в Москве указом царя были созданы особые отряды стрельцов, быстро ставшие основой славной русской рати. Стрелецкая служба была в основном наследственной. Стрельцы получали годовое жалованье, освобождались от налогов и помимо службы занимались теми же видами деятельности (ремесла, торговля и т.п.), что и остальное посадское население.Помимо московских, существовали и городовые стрельцы. Московские, несомненно, занимали более привилегированное положение — жалованье и различные «дачи» (пожалования вещами) были у них намного больше, нежели у городовых. Приказы (полки) назывались по именам своих командиров и имели порядковые номера, в каждом городе начиная с номера 1-го.Чем меньше был номер, тем почетнее — за службу приказ могли, например, пожаловать из 11-го в 6-й и т.д. В Москве первым по номеру был так называемый стремянной приказ (полк), обычно в 1,5—2 раза превосходивший по численности остальные-Стрельцы этого подразделения были частично или полностью посажены на коней, никогда не посылались из Москвы в пограничные города для службы и постоянно находились при особе царя. Из этого, собственно, и получилось название «стремянной» — находящийся у государева стремени. Среди городовых стрельцов конные подразделения встречались довольно часто, однако в полном смысле кавалерией их назвать нельзя — это была лишь посаженная на коней пехота. Московские стрельцы, составлявшие личную вооруженную охрану русского царя, получали ежегодное денежное довольствие и дворы в дворцовой Воробьёвской слободе. Одним из первых царедворцев, вставших во главе Стрелецкого приказа, был дьяк Григорий Григорьевич Колычев, известный воевода большого полка, и «как дворовый человек, получавший большой оклад (200 рублей)». К государеву двору было приписано около 2 тыс. стрельцов. За безопасность царской особы и его дворца отвечали стрельцы, набранные из бывших опричников и размещенные в слободе вдоль берега реки Неглинной напротив Кремля. Ежедневно караул в Кремле несли 500 стрельцов, бдительно и надежно охраняя покой царя и его близких. Днем и ночью с заряженными пищалями и зажженными фитилями несли они охрану Кремля у входных дворцовых дверей, во дворе и у казны. Дворовые стрельцы также были обязаны сопровождать государя во время его перемещений по стране. Отличившихся своей удалью стрельцов государь жаловал золотой деньгой с изображением Св. Георгия. Само пожалование «золотыми» или ценными подарками являлось всего лишь формой денежного вознаграждения за ратные труды. Полученные золотые монеты хотя и обладали определенной нарицательной стоимостью, воспринимались символическим актом признания высшей властью воинских заслуг награжденного и побуждали его сделать пожалованную царем награду зримее для окружающих. Поэтому награжденные часто нашивали золотые деньги на кафтаны или шапки как свидетельства царской щедрости и милости. Эта зарождающаяся традиция русского воинства не ускользнула от бдительного ока иностранцев, запечатлевших в своих заметках уважительное отношение стрельцов к знакам царского внимания. Стрельцы воспринимались народом как элита русского войска. Этому способствовал постоянный рост боеготовности стрелецких подразделений. Стрелецкие командиры назначались преимущественно из дворян указом самого царя. Стрелецкие головы, пожалованные званиями полковников, одновременно возводились в ранг стольника. В деятельности Стрелецкого приказа происходило постепенное разделение военных, полицейских и охранных (дворцовых) функций. Создание системы обеспечения безопасности и охраны царя обычно связывают с именем талантливого государственного деятеля, «ближнего боярина» Артамона Матвеева, обособившего от других стрелецких дел «заботы» по охране царской особы и членов его семьи. Именно по инициативе Матвеева в Соборное уложение царя Алексея Михайловича были включены установки, касающиеся защиты жизни, здоровья и достоинства царя. Эти положения, действовавшие немногим менее 200 лет, прошли проверку временем и легли в основу системы государственной охраны. Стрелецкие караулы обеспечивали порядок и предотвращали проникновение в центр города нежелательных лиц благодаря постоянно организованному дежурству у всех ворот Белого и Земляного городов. Эти объекты находились в зоне ответственности «недельных» караулов, набиравшихся из стрельцов приказов, расселенных в близлежащих слободах. Стрелецкий десяток во главе с десятником заступал в наряд на целую неделю. Пристально оглядывая всех въезжающих в город, стрельцы немедленно хватали вызывающих подозрение людей и отправляли их для дознания в Стрелецкий приказ. Важной категорией стрелецкого караула, выполнявшего скорее полицейские функции и обеспечивавшего порядок на столичных улицах и площадях, был «очередной» караул. Стрелецкие патрули этого типа караула направлялись к популярным питейным заведениям, в имеющие дурную славу переулки, выставлялись близ сомнительных злачных мест и надзирали там за сохранением общественной тишины и спокойствия, за безопасностью от огня и за тем, чтобы в городе не было драк, грабежей, разбоев, воровства и пр. Стрельцы должны были проверять личности ночных прохожих и сопровождать их по Москве до следующего караула. В «очередной» караул стрельцы разных приказов заступали на сутки. Однако часто стрельцы, приписанные к «очередным» караулам, использовались при проведении всевозможных торжественных мероприятий, которыми становились выходы царя и царицы из Кремля в близлежащие храмы на праздничные богослужения. «Очередные» караулы обеспечивали беспрепятственное движение царской процессии по маршруту. После освобождения Москвы от поляков большая часть поселений посадских людей была восстановлена на прежних местах. Напротив, новые стрелецкие слободы сосредоточились на западных окраинах города, откуда теперь исходила главная угроза безопасности столицы. В середине XVII века здесь располагалось девять стрелецких приказов. В Замоскворечье их численность сократилась до шести. Всего к началу 80-х годов было образовано 26 стрелецких приказов, плотным кольцом окруживших все подступы к границам города. Несмотря на свою обособленность, стрельцы являлись неотъемлемой частью населения Москвы. С жителями посада их объединяла не только совместная экономическая деятельность, но и родственные связи, общие бытовые интересы. По мере роста численности московских стрельцов их слободы постепенно расширяли свои границы, вклиниваясь во владения соседних слобод. Порой для помещения новых стрелецких приказов власти были вынуждены переселять прежних жителей на другие места. К концу XVII столетия многие стрелецкие дворы уже числились в приходах различных московских церквей, являвшихся слободскими храмами горожан «неслужилого чину», в том числе и за пределами Земляного города. Свои приходские храмы имели и все стрелецкие слободы, представлявшие собой плотные массивы стрелецких дворов, пересеченные безымянными переулками. Вблизи слободских церквей обычно располагались съезжие избы, казенные амбары, площадки для проведения смотров стрельцов. Церковь Григория Неокесарийского —Григорьевская церковь отличалась от других роскошным убранством. Деньги на ее строительство в 1660-х годах выделил не стрелецкий полковник, а сам царь Алексей Михайлович. Храм по государеву приказу возводили и украшали лучшие мастера того времени. Яркий, украшенный премудрыми узорами храм Св. Григория Неокесарийского построен в середине XVII века. Находится на Большой Полянке (знаменитой своими купеческими особнячками замоскворецкой улице), недалеко от станции метро "Полянка". Храм состоит из трех основных частей: шатровая колокольня соединяется трапезной с четвериком, увенчанным горкой кокошников и пятиглавием. Красивейшие декоративные убранства - белокаменные и кирпичные фигурные детали - наличники, порталы, карнизы. Фасады колокольни и четверика обрамлены поясом из девяти тысяч многоцветных изразцов рисунка "павлинье око" автора Степана Иванова по прозвищу Полубес. По преданию, храм Св. Григория Неокесарийского "в Дербицах" был заложен в честь возвращения из татарского плена великого князя Василия II. Князь, находясь в неволе, дал обет: если удастся освободиться, велит построить храм на том месте, откуда увидит Москву, во имя святого, память которого совершается в этот день. Это произошло 17 (30) ноября 1445 года - в день празднования памяти Святителя Григория, епископа и чудотворца Неокесарийского. Именно отсюда открывается вид на купола Кремля. Тогда, измученный пленом и долгой дорогой Великий князь, узрев их, восславил Бога за спасение. Документально же церковь известна с 1632 года. Первоначально она была деревянной. С середины XVII века настоятель храма Андрей Савинов - духовник государя Алексея Михайловича, на деньги из государственной казны отстраивает церковь в камне. Известно, что не без его влияния вдовый Алексей Михайлович выбрал в невесты 20-ти летнюю Наталию Нарышкину. До сих пор в литературе можно прочесть, будто венчание, а затем и крещение их первенца, Петра I, состоялись в церкви Григория Неокесарийского, хотя историки утверждают, что все это происходило в Кремлевском Соборе. Строительство храма еще не было завершено после смерти царя, настоятель же ее, Андрей Савинов, был сослан в монастырь. В числе прегрешений ему вменялось и строительство храма без патриаршего благословения. Однако сам патриарх впоследствии благословляет достроить храм и освящает его. Внутреннее убранство храма не менее благолепно. Стены расписывали костромичи, переяславцы. Иконы в храме - кисти Ушакова, Зиновьева. Особый статус храму придавало наличие "царского места". За три с лишним века храм дважды переживал разорение: в войну 1812 года и 30-е годы XX века. В 1994 г. храм был освящен вновь. Ныне главная святыня храма - чудотворная Боголюбская икона Богоматери. Здесь же хранятся и другие чтимые реликвии, в том числе мощи св. Григория Неокесарийского, Тихона Задонского, Митрофания Воронежского и других святых. Святитель Григорий родился в городе Неокесарии на севере Малой Азии приблизительно в III в. от Рождества Христова. Святитель Григорий подобно Святителю Николаю Чудотвору Мир-Ликийскому прославлен многими чудесами, а потому и пишут его часто как Григория Чудотворца. На первом Антиохийском Соборе, состоявшемся в 264 году святитель Григорий занимал первенствующее место. Своей богоугодной жизнью, проникновенной проповедью, чудотворениями и благодатным управлением паствой святитель неуклонно умножал число обращенных ко Христу. Перед его кончиной († ок. 266-270) в городе Неокесария* осталось только 17 язычников. А когда святитель Григорий чудотворец, епископ Неокесарийский, вступал на кафедру, в городе было только 17 христиан. До наших дней дошло много письменных трудов святителя Григория, а так же есть историческое мнение, что этот человек самым первым на земле носил имя Григорий, ранее в христианстве такого имени не было. В старой Москве храм назывался «что в Дербицах». Местность, где воздвигли этот храм, была в те времена далекой-далекой глушью. Когда-то там проходила древняя дорога из Новгорода в Рязань. Освоение территории старинного Заречья серьезно началось во времена приписываемые татаро-монгольскому игу, поскольку через него пролегла главная дорога из Москвы в Орду. Название улицы Полянка официально появилось лишь в XVIII столетии, но в те времена, когда была основана церковь св. Григория Неокесарийского, здесь действительно начинались большие поля, которые простирались далеко за пределы средневекового города, и среди них проходила старая дорога из Кремля на Серпухов. Эти поля и дали название старинной московской улице. Сама же земля в этой низинной, часто затопляемой разливами Москвы-реки местности, была топкой, «замшелой», отчего и была прозвана Дербицами, искаженно от слова дебри. «Дебрью» в старину называли топкую низину. Сначала в этой сырой, неказистой местности селились крестьяне и ремесленники, а с XVI века в Заречье находились и поселения стрельцов. Тут же расположилась дворцовая слобода царских кадашей – бондарей, делавших необходимые в старинном хозяйстве деревянные бочки и кадки (по другой версии кадашами были царские ткачи). Затем, с XVIII столетия Замоскворечье и его Полянку стали заселять московские купцы. А церковь св. Григория Неокесарийского так и стояла деревянной до самого правления «тишайшего» царя Алексея Михайловича. После эпидемии чумы, разразившейся в Москве в середине XVII века, она окончательно запустела. В 1660 г. в ней служил обычный московский священник Андрей Саввинович Постников, и рядом с церковью стоял его собственный двор. Он сумел сблизиться с набожным царем и даже стал его духовником, так, что в 1665 году царь перевел его в кремлевский Благовещенский собор, где была домовая царская церковь, и сделал его протопопом. Свою близость с царем священник сохранил вплоть до смерти государя. Именно он в 1671 году венчал Алексея Михайловича с Натальей Кирилловной Нарышкиной, матерью Петра I. И в октябре 1674 года, незадолго до кончины царя, был у него в Кремле на пиру – царь сам угощал его заморскими винами и разными яствами. Но прежде, чем уйти на столь почетную службу, священник просил царя разрешить ему перестройку своего замосквореченского храма каменным. Царь исполнил просьбу и взял строительство под свой контроль: оно началось в 1668 году. Новый храм стали возводить чуть севернее его деревянного предшественника, и Алексей Михайлович дважды ездил к обедне в строящуюся церковь. Интересно, что камень для красавца-храма привозили из знаменитого подмосковного села Мячкова: из той же каменоломни брали камень для строительства белокаменных (и первых каменных) стен московского Кремля при князе Дмитрии Донском, а в XIX столетии – для строительства первого храма Христа Спасителя по проекту Витберга на Воробьевых горах. В то время это село уже было вотчинным владением отца Герцена, Ивана Яковлева. Но незадолго до смерти царя его духовник попал в немилость самого патриарха Иоакима. Известно, что уже через несколько дней после упомянутого кремлевского пиршества протопоп сидел в заточении на цепи по повелению патриарха, и смог из темницы написать царю прошение о помощи. Царь, находившийся в Преображенском, поехал в Москву хлопотать о его участи, и стал просить патриарха освободить своего духовника, а патриарх в ответ возводил на того «разные вины», которые, вероятно, и были поставлены протопопу в официальное обвинение после смерти царя. Видимо, эти вины были очень серьезными, так как царь сперва не смог ничего сделать для своего любимца и лишь поставил ему в караул своих верных стрельцов. Только к Рождеству 1675 года – последнего года жизни царя Алексей Михайловича – его духовник был освобожден из темницы с прощением и разрешением священствовать. Он даже был приглашен к царю на обед за один стол с патриархом. Примирение это длилось недолго, ибо состоялось лишь благодаря горячему участию царя в судьбе своего духовника. Первый же конфликт, считается, произошел уже на похоронах царя. История донесла о том мало достоверных свидетельств, но известно, что священник Андрей Саввинов будто бы сам был инициатором новой ссоры, возмутившись, что патриарх лично исполняет на похоронах то, что должен делать он, царский духовник. И тогда терпение лопнуло. На созванном соборе патриарх обвинил священника во множестве тяжких преступлений, таких, как блуд, превышение полномочий, подстрекательстве царя против патриарха, и, в частности, в том, что поставил себе храм в Замоскворечье без патриаршего благословения и что без того же благословения и «ставленной грамоты» принял чин протопопа Благовещенского собора. И когда в 1679 году патриарх Иоаким освящал выстроенный храм св. Григория Неокесарийского, его бывший священник, лишенный сана, уже находился в ссылке в далеком Кожеозерском монастыре. Храм удивителен по своей архитектуре. Его завершают три ряда килевидных кокошников «огненных языков». Над ними высится традиционное луковичное пятиглавие с глухим, то есть без окон, барабанами. В церковной символике пять глав обозначают Спасителя и четырёх евангелистов. Кресты увенчаны коронами в знак того, что храм царский. Архитекторами нового храма были русские царские зодчие Иван Кузнечик и крепостной из Костромы Карп Губа. Девять тысяч знаменитых поливных изразцов в стиле «павлинье око», давших храму его всемосковскую славу, сделал великий мастер Степан Полубес. Своей популярностью и статусом в древнемосковском строительстве он может сравниться только с Баженом Огурцовым, строителем черепичных шатров кремлевских башен. Изразцовый фриз - наиболее известная особенность великолепного убранства храма. Краски их до сегодняшнего дня сохранили свою первоначальную яркость. А среди иконописцев, царских изографов, трудившихся над росписью храма и над его образами, был сам Симон Ушаков. Раньше во втором ярусе было устроено подобие хор, что указывало на дворцовый характер церкви. В народе ее называли «красной», - красивой. В 1671 году царь Алексей Михайлович венчался здесь с Натальей Кирилловной Нарышкиной. В некоторых источниках можно встретить упоминание о крещении в этой церкви в 1672 год будущего императора Петра Первого, что является, вероятно, исторической неточностью. По всей видимости, Петр I, так же как и другие дети царского рода, по традиции был крещён в Чудовом монастыре в Кремле. Кстати, есть также версия, что Петра I крестили в Храме Успения Пресвятой Богородицы в Клину. Великое освящение храма произошло 1 марта 1679 года. В этот день Патриарх Московский Иоаким освятил в ней главный престол во имя святителя Григория Неокесарийского. На освящении храма присутствовал царь Феодор Алексеевич. Во время Отечественной войны 1812 года церковь не пострадала. Существует даже легенда, что в 1812 году Наполеон, зачарованный красотой церкви, сожалел, что не может поставить её на ладонь и перенести в Париж, а во время бушевавшего московского пожара французские солдаты вёдрами носили воду и поливали храм, чтобы сохранить его от огня. Во второй половине XVIII столетия у храма появился придел во имя св. Григория Богослова, устроенный тщанием прихожанина Григория Лихонина в честь его небесного покровителя. А до 1821 года при церкви было и обычное кладбище. И в страшное для Москвы время повальной холеры, свирепствовавшей в 1830 году, этот храм вписал себя на новую страницу московской истории. В 1834 г. в нем был устроен придел Боголюбской иконы Божией Матери, которой молились во время этой страшной эпидемии. Холера бушевала в Москве с сентября 1830 года и стихла в декабре: она пришла с Востока, поэтому ее считали «азиатской» и даже называли «единственной верной союзницей» Николая I – такого страха и такого единого воодушевления на борьбу со свирепой болезнью не было со времен отпора, данного Москвой Наполеону. Святитель Филарет устроил общий молебен - московские священники с крестным ходом обходили свои приходы, а сам митрополит коленнопреклоненно молился в Кремле. По всей Москве объявили строжайший карантин и оцепили ее военными кордонами, из-за которых Пушкин не мог попасть в город к невесте и дважды возвращался в Болдино. В итоге он просил своего знакомого генерала Бибикова достать ему разрешение, но смог попасть в дом Гончаровых лишь 5 декабря, когда эпидемия пошла на спад. Только в Кузьминках, по преданию, не было ни одного случая заболевания, что отнесли к благодатной помощи Влахернской иконы Божией Матери, хранившейся в местной церкви. Трагические последствия холерной эпидемии еще долго напоминали о себе. Кроме Боголюбского придела Григорьевской церкви, основанного в благодарность и в память об избавлении Москвы от беды, в 1831 году был учрежден Александринский сиротский приют «для призрения сирот чиновников, умерших от холеры в Москве». Первое время он располагался в Басманной слободе, в бывшей усадьбе графа Разумовского на Гороховом поле, а потом был переведен в центр Москвы, в усадьбу Апраксина на Знаменке. В 1859 году церковь впервые подверглась тщательной реставрации. Были обновлены росписи главного алтаря, четверика, заново вызолочены серебряные ризы на шести иконах первого яруса иконостаса, а также промыты все иконы остальных ярусов иконостаса. Отреставрированный храм был освящён святителем Филаретом, митрополитом Московским. В 1896 году роспись храма была обновлена. Освящение обновлённого храма совершил митрополит Московский и Коломенский Сергий. Григорьевская церковь имела статус придворной и регулярно посещалась членами царствующей фамилии. Здесь любила молиться великая княгиня Елизавета Феодоровна. В церкви неоднократно служили видные церковные иерархи. В частности в храме совершали богослужения патриархи Московские и Всея Руси: Иоасаф II - в 1670 году; Иоаким - в 1672 году служил, а в 1679 году совершил великое освящение храма; Адриан - в 1696 году; Тихон - в начале XX века. В 1930 году Моссовет постановил сломать шатровую колокольню для расширения тротуара. Историкам удалось предотвратить снос. Именно тогда в теле основания колокольни (нижнем ярусе) был прорублен сквозной проход. Именно такой метод расширения «полезной площади» тротуаров и мостовых рекомендовался последующим Генеральным планом 1935 года. И хотя ко времени перестройки колокольни замосквореченской церкви этот план еще не был создан, его идеи, как видно, уже витали в воздухе. Тем же способом, согласно Генплану, намеревались кардинально расширить Арбат – прорубить в нижних этажах его зданий сквозные проходы - тротуары, а бывшие, «освобожденные» от пешеходов тротуары обратить в мостовую и предоставить транспорту. Так поступили и с колокольней Григорьевской церкви. Храм святителя Григория Неокесарийского был закрыт в конце 1935 года. Иконы его передали в Третьяковскую галерею. К 1965 году храм, отданный под различные учреждения, обветшал и был впоследствии хорошо отреставрирован. Его поставили на государственную охрану как памятник истории и культуры, и разместили в нем наряду с «Всесоюзным производственно- художественным комбинатом им. Вучетича» тихую «контору» по официальной перекупке старинных икон, которые закупали у населения и потом с разрешения властей перепродавали за границу любителям русского «антиквариата». И только в 1990 году по письму Святейшего Патриарха Алексия II Моссовет вернул храм верующим. К 1996 году он был окончательно восстановлен и отремонтирован, и в нем начались богослужения. К 1996 году храм был окончательно восстановлен: фасады выкрашены красно-оранжевой краской - суриком, все архитектурные элементы выделены белилами и бирюзой, вызолочены кресты. 30 ноября 1996 года Патриарх Алексий II совершил освящение главного престола. Приделы церкви: Григория Богослова (1765-1767 гг., южный), Боголюбской Божией Матери (1831-1834 гг., северный) и Тихона Амафунтского (на втором ярусе трапезной). Главной святыней храма являются мощи Святителя Григория Неокесарийского, которые передал митрополит Сурожский Антоний (Блум) и которые были торжественно перенесены в 1998 г. и положены в раке, подаренной храму "Альфа-Банком". В церкви также имеются мощи: Святителей Григория Богослова, Митрофана Воронежского, Тихона Задонского, Иоасафа Белгородского, Димитрия Ростовского, Филарета и Иннокентия Московских; великомученика Димитрия Солунского, великомученика и целителя Пантелеимона; преподобных Сергия Радонежского, Иеронима Стридонского, Пимена Великого, Нила Столбенского, Давида и Афанасия Серпуховских, святых отцов Киево-Печерских; святого благоверного князя Александра Невского; блаженной Матроны Московской; святого праведного Симеона Верхотурского. Чтимой святыней храма является Боголюбская икона Божией Матери. Церковь Успения Пресвятой Богородицы в Казачьей слободе стоит как раз на месте храма Св. Великомучеников Флора и Лавра – традиционных покровителей конских промыслов. Позднейшая трансформация топонимов указывает на то, что, скорее всего, ямским промыслом в Замоскворечье занимались выходцы из Коломны и Рязани – старейших регионов происхождения русского казачества. Учитывая, что казакам, как и позднее стрельцам, не возбранялось заниматься промыслами, а основным занятием казаков была организация обороны рубежей, в том числе – конных разъездов, и этому сословию очень подходил тяжелый ямской промысел. Храм Успения Пресвятой Богородицы «да (и) храм Св. Великомучеников Флора и Лавра» в Казачьей слободе известен с 1642 года и был возобновлен как Успенский в Казачьей слободе - в летописях в 1694 значится уже как «Церковь Успения Пресвятой Богородицы, что в Казачьей слободе на Всполье». В конце XVI века Ямская слобода была переведена на Зацепу, где была построена новая одноимённая церковь. В московских летописях 1642 года встречается упоминание церкви «Успения Пресвятой Богородицы да мучеников Флора и Лавра, что в старой Коломенской Ямской слободе». В 1657 году та же церковь упомянута под другим названием - «Церковь Пречистой Богородицы Успения, что в Казачьей слободе за Москвою-рекою». По-видимому, в это время церковь не функционировала, так как «стоит без пения». Церковь восстановлена в 1662 году уже как Успенский храм в Казачьей слободе. В 1695-1697 гг. на средства стольника В.Ф.Полтева в слободе казаков, выходцев с южных окраин России, было построено существующее здание храма с главным престолом Успения Пресвятой Богородицы. Одноглавая церковь относится к типу «восьмерик на четверике». Фасады украшены обычным декором того времени – полуколонки, карнизы, наличники с разорванными фронтонами. В 1768 году Г. Нестеров устроил придел Симиозерской иконы Божьей Матери. А в 1797-1798 гг. на средства прихожанки, вдовы генерал-майора, П.И. Поздняковой, сооружена трапезная с приделами Семиеозерским (левый) и иконы Божьей Матери «Утоли моя печали» (правый), а также новая колокольня. Объем трапезной оформлен с юга и севера фронтонами. Колокольня завершалась шпилем. Небольшая по величине, колокольня выглядит стройной благодаря декоративным двухколонным портикам по трем сторонам нижнего яруса. В храме хранилось напрестольное Евангелие 1696 года и храмовая икона Успения Божьей Матери 1696 года. Во время пожара 1812 года выгорело всё внутреннее убранство храма, но уже в 1818 году храм был восстановлен церковным старостой Никитой Карпышевым. Боголюбивый прихожанин после возвращения в Москву сначала поновил церковь и только потом восстановил собственный дом. В 1869-1872 годах на средства прихожан и церковного старосты Д.П. Рогаткина была произведена отделка храма, при которой классицистический облик трапезной и колокольни были несколько искажены. В 1922 году храм был закрыт. Власти изъяли свыше 11 пудов золотых и серебряных церковных украшений и утвари. Верх колокольни и главы храма были разрушены, сломан дом причта. Погибло много старой документации храма. Из храма были изъяты церковные украшения и утварь. В том же 1922 году в церкви разместили архив и типографию. В 1980-1990 годах была выполнена реставрация храма. В конце 1990 года церковь была возвращена Русской Православной Церкви и в 1994 году были возобновлены богослужения. Деревянные дома Москвы. 1- й Казачий переулок, 8 строение 1. Здание 1925 года постройки, состоит из двух частей. Основной – типичного двухэтажного барака и невероятной красоты пристройки в стиле модерн. Калитка обита древесными грибами, тарелками в цветочек, поварешками под хохлому, часами, наличниками, зеркальной мозаикой и просто кусочками коры. Музей В.А. Тропинина и московских художников его времени расположен в историко-архитектурном памятнике. Дом с мезонином - один из немногих сохранившихся до сегодняшнего дня образцов купеческих усадеб Замоскворечья. Последний владелец дома, этнограф и экономист, профессор Николай Григорьевич Петухов сохранил его за собой после революции и завещал после смерти передать своему другу – известному московскому коллекционеру, знатоку русской живописи Феликсу Евгеньевичу Вишневскому. Он и основал в 1969 году в этом особняке музей, который открылся 11 февраля 1971 года. Впоследствии дом и свою коллекцию Вишневский передал в дар городу. В основе собрания музея – полотна знаменитого художника Василия Тропинина, основоположника «московской школы» живописи, любимого портретиста Москвы первой половины XIX века. Также в коллекции работы И.Я. Вишнякова, И.П. Аргунова, А.П. Антропова, Ф.С. Рокотова, Д.Г. Левицкого, В.Л. Боровиковского, С.Ф. Щедрина, С.С. Щукина и многих других. Всего собрание музея насчитывает около 3000 единиц живописи, графики и декоративно-прикладного искусства. Большая Ордынка древнейшая улица Замоскворечья. Названием своим Ордынка определенно обязана Золотой Орде, но вот в какой именно степени достоверно неизвестно. По одной версии на этой улице жили ордынцы — тягловые люди, перевозящие дань в Орду. По другой версии московские князья селили здесь выкупленных в Орде пленных. Есть и третья версия — отсюда брала свое начало дорога на юг ведущая на Орду во времена татаро-монгольского ига. Орды крымских татар во время набегов на Москву, естественно, двигались по Большой Ордынке. Татары не так часто добирались до защищенного Кремля, а вот Замоскворечье регулярно «предавали мечам и пожарам». На Большой Ордынке русские ратники встречали врага, оказывали сопротивление, а порой и вовсе громили. В Смутное время через Серпуховские ворота прошли по Большой Ордынке в Москву отряды поляков под предводительством Самозванца. В сентябре 1612 года во время московской битвы возле Большой Ордынки стоял Климентовский острог, оборона которого стала одним из главных событий битвы. В ней участвовали и стрельцы, и казаки. К концу XVII века Большая Ордынка занимала центральное положение в Замоскворечье. В конце XVIII века въезд и выезд с Большой Ордынки были оформлены домами с портиками и скругленными углами. Купцы вкладывали огромные средства в строительство домов и переделку церквей. В XIX веке крупные по архитектуре здания церквей, дворянских и некоторых купеческих домов контрастировали с невысокими малоэтажными зданиями. Во второй половине XIX века на Большой Ордынке появляются высокие доходные дома. В 1899 году вдоль улицы посадили голландские липы, что сделало ее еще более уютной. храм Николы в Пыжах (Пыжевский переулок) Стрелецкий полк известен с 1650-х годов, когда им командовал Василий Иванович Философов. В 1668 году его сменил Богдан Пыжов. Стрельцы Богдана Пыжова и построили этот храм в камне в 1657 году (в разных источниках стоят 1670-е годы). Храм имел два придела: в честь святителя Николая Чудотворца и в честь преподобных Антония и Феодосия Печерских. По московской традиции храмы часто именовались по приделам, церковь известна как Никольская, а главный престол освящен во имя Благовещения. В полк Пыжова набирали стрельцов из вольных людей. Их называли «гулящими», то есть не прикрепленными к тяглу – налогу, которым облагалось посадское и торгово-ремесленное население. Согласно документам тех лет, стрельцы должны были быть собою бодры, и молоды, и резвы. В качестве вознаграждения за службу им предоставлялись торговые льготы: они имели право беспошлинно покупать и продавать мелкий товар. Начальник расположенного в районе Большой Ордынки стрелецкого полка Богдан Климентьевич Пыжов был представителем старинного московского дворянского рода. В двадцатидевятилетнем возрасте он был назначен командиром стрельцов в бывшей Кожевенной слободе. Вот какой любопытный эпизод описывает С.М. Соловьев в «Истории России с древнейших времен»: «Стрельцы полку Пыжова всем приказом били челом государю на полковника своего Богдана Пыжова, что он вычитал у них по половине денежного жалованья; царь велел разыскать дело Языкову. Говорят, что Языков сделал розыск несправедливый, поверил полковникам... Как бы то ни было, челобитчиков стрельцов, лучших людей, велено наказать, чтоб они впредь не смели бить челом на полковников, их били кнутом и разослали в ссылки». Почти то же самое и у А.Н. Толстого в историческом романе «Петр Первый»: «Полковник Пыжов гоняет стрельцов на свои подмосковные вотчины, и там они работают как холопы... А пошли жаловаться, – челобитчиков били кнутом перед съезжей избой». Не лучшими человеческими качествами обладал Богдан Пыжов, но военачальником был превосходным. Под его командованием полк участвовал в самых опасных походах против запорожских черкас гетмана Брюховского в 1668 году и против Степана Разина в 1670 году. В феврале 1682 года полковник Пыжов был переведен воеводой в вятский городок Кайгород. Наверное, надоели Федору Алексеевичу челобитные на Пыжова, не посмотрел царь на военные заслуги полковника. Но с другой стороны, может, и спасительным оказалась для Богдана Пыжова эта ссылка, потому что в 1698 году произошло восстание московских стрелецких полков, и Пыжов мог оказаться в числе нескольких тысяч повешенных. Или убит своими же стрельцами, ведь одной из причин стрелецкого бунта, наряду с тяготами службы, изнурительными походами и голодом, историки называют притеснения со стороны полковников. А в этом-то совесть Богдана Пыжова была нечиста. В 1692 году стрельцы построили колокольню и трапезную с приделом Святителя Николая. А через шесть лет случился бунт и кровавая расправа. Петр I-й собственноручно отрубил головы пятерым стрельцам – зачинщикам бунта. На картине В.И. Сурикова «Утро стрелецкой казни» одной из самых выразительных деталей является толстая свечка, горящая в руках одного из стрельцов. А ведь ближайшей стрелецкой церковью к месту казни была именно церковь Николы в Пыжах, и может, именно здесь ставили свои последние свечи московские стрельцы. До 1692 года приделы церкви Благовещения находились в боковых апсидах. Точнее сказать, апсиды, которые были увеличены надстройками, стали самостоятельными приделами, выступающими за стены четверика. Раньше над каждым приделом возвышалась глава. Южный Никольский придел храма был возведен в 1811 году. Тогда же реконструировали трапезную, получившую теперешний вид. Придел повторяет скругление апсиды. К сожалению, декор трапезной не сохранился, но зато уцелели маленькое окошко и карниз. В 1812 году церковь Николы в Пыжах была разорена французами. Храм обновлялся в 1858 году на средства многолетнего церковного старосты купца И.А. Лямина и в 1895 году за счет его жены Е.А. Ляминой в память о скончавшемся супруге. В 1858 году был также изготовлен иконостас, не сохранившийся до наших дней. Храм Николы в Пыжах имеет привычный для русского зодчества вид «корабля», когда церковь стоит на одной оси с трапезной и колокольней. Храм влюбляет в себя необычными архитектурными находками, художественным вкусом и фантазией зодчего. Белокаменные кокошники, завершающие двухсветный четверик, расположены так, как будто это бегущие вспененные волны. А на волнах мирно «плывут» пять куполов. Кокошники поднимаются от богато украшенного антаблемента, который подчеркивает прямоугольную форму храма. Еще одной особенностью является то, что храм вытянут попер

1.м. Полянка 2.храм Святителя Григория Неокесарийского на Полянке 3.церковь Успения Пресвятой Богородицы в Казачьей слободе 4.деревянные памятники Москвы:1-й Казачий переулок, дом №8, строение1 5.Музей В.А. Тропинина и московских художников его времени 6.ул.Большая Ордынка 7.храм Николы в Пыжах (Пыжевский переулок) 8.церковь Священномученика Климента